Глинтвейн на снегу - Лариса Королева

не будет. Даже если она и попадёт ещё раз в эту страну, то это будет не романтическая поездка с любимым мужчиной, а так, одинокий отпуск. Да и то не скоро, а только когда закончится эта история с ковидом. У неё сейчас не хватит на такое путешествие сил и средств, и потому она собиралась в августе слетать к подруге Марине в Тюмень.

Наверное, это старость, решила Даша, отмахнувшись от грустных мыслей, и завела ещё одну невесёлую тему:

– Дим, ты же помнишь, что у меня на рабочем столе компьютера лежит файл со всеми моими номерами счетов и паролями? Напоминаю на всякий случай. Если со мной вдруг что, в тот же день переводи все деньги на себя. А поскольку ты зарегистрирован в моей квартире, то с ней будет легче.

– Я на тебя поражаюсь, – ответил сын-юрист. – При чём тут прописка? А если в твоей квартире будет зарегистрирован сантехник Вася? Он тоже права будет иметь?

– Ну да. А ещё разносчик пиццы и чистильщик бассейнов, – рассмеялась Дарья и подумала, что надо написать завещание. Наследник у неё единственный, но пусть ему будет проще.

Дарья вышла покурить на общий балкон и услышала гулкий звук идущего дождя, но увидела сухой серый асфальт. Стало понятно, что вода льёт из сотен сплит-систем, установленных в каждой квартире и стучит по металлическим козырькам во дворе, где ряд многоэтажек образует почти питерский «колодец». И так захотелось настоящего дождя, прохлады, моря. Но только не душного лета в краснодарской квартире, в которую так давно не приезжал её Любимый мужчина! Где он сейчас и что делает, чёрт побери!

* * * * *

На следующий день Леденёва получила звуковое письмо от Надежды:

«Доброе утро, Даша! Как у тебя дела, как рука? Ты уже геройка? Уверена, что у тебя всё будет хорошо.

Я уже третий день дома. Голова ещё сильно болит, слышу плоховато, но терпимее хотя бы. Ушла я из этого стационара под ужасным впечатлением. Хирург Нагаев сделал выписку, что у меня всё хорошо, спазмы ушли, а у меня они, как были, так и остались. Да и зрение подсело.

Но он хотя бы объяснил, что так будет, пока пройдёт послеоперационный или реабилитационный период. Подходила к нему, просила: «Доктор, напишите, как есть. Мне же сейчас придётся обращаться к врачам, а они мне скажут, что всё хорошо». В ответ он так нахамил, что и передать не могу. А ведь мой сын переслал ему на карточку деньги за операцию.

Я вещи собрала, дошла до поста медсестёр и спрашиваю: «Девочки, где здесь кабинет главврача»? Но потеряла сознание и рухнула на пол. Медсестрички забегали, а мой хирург мимо проходил и сказал: «Ничего страшного». И слышу, как сквозь сон, женский голос: «Я у неё пульс не прощупываю».

Меня положили под капельницу, лежала до шести часов вечера, брали кровь на анализ, думали, что у меня случился инсульт. Открыла глаза, а Нагаев стоит надо мной и спрашивает: «Что вы хотите, чтобы я вам какие-то документы подделал»?

Ответила: «Доктор, я устала с вами разговаривать, я только один раз ела утром, у меня нет сил, и вообще меня сын ждёт на КПП. Но запомните, если я с вашей выпиской обращусь за медицинской помощью, и у меня возникнут проблемы, я пойду в прокуратуру и потребую независимой экспертизы».

Знаешь, Даша, я шла в эту Краевую как в Поднебесную, так была настроена, что мне окажут помощь. Но я понимаю, врачи не Боги. Даже если не получилось что-то, ну объясните, что так бывает, что так всё и останется, что мне нужно обращаться куда-то и куда-то. Но когда я спросила, сколько времени продлится реабилитация, Нагаев ответил: «Какая вам реабилитация? Вы какая пришли, такая и уходите. Можете хоть завтра на работу идти! Мы ваш слуховой нерв не задели и не повредили». Но почему же тогда слух пропал?

Галину должны сегодня выписать. Она так и не видит левым глазом. Когда я к Вале заходила в последний раз, она спала. Но говорят, что у неё в психике серьёзные отклонения пошли. Ночью она бодрствует, пытается уйти из палаты. Днём спит, её будят, и она начинает то бессвязно разговаривать, то песни петь.

Какие медсестрички в Краевой молодцы, все умнички, порхают как стрекозки, по первому зову бегут. Но эти светила в кавычках… Одно непонятно, зачем мне делали операцию, трепанацию? Практиковались или издевались»?

Дарья слушала этот горький монолог, и слёзы самопроизвольно текли по её щекам. В который раз за последний месяц она ревёт, как последняя неврастеничка? С ней так давно такого не случалось. Но и столько страданий вокруг она тоже давно не наблюдала.

Ей очень хотелось отвлечься от грустных мыслей, и она набрала номер Лары, работающей в пресс-службе полиции, надеясь уговорить её сходить вечером в кафе или просто погулять по Красной. Но оказалось, что подруга находится на самоизоляции и работает из дома, поскольку в их отделе у одной из сотрудниц обнаружился коронавирус.

– У меня тоже температура была, но других признаков нет. Сдала тест, теперь волнуюсь, – сказала Лара.

– А почему ты до сих пор не сделала прививку? Вроде же полицейских прививают добровольно-принудительно?

– Боюсь. Вакцина пока не изучена. Могут быть последствия. Пока, как аллергик, отложила прививку до осени по медицинским показаниям.

– Да брось ты! От ковида уже официально скончались четыре миллиона человек. А сколько от прививки? У меня десятки родственников и знакомых укололись уже много месяцев назад. И все живут себе здоровенькими и без последствий. А вот переболевшие сейчас страдают. Вирус поражает лёгкие, сердце, сосуды, печень, – начала агитировать Дарья, но вдруг резко осеклась и добавила: – Ладно, Ларчик, решать тебе. Будем надеяться, что тест у тебя будет отрицательный, и мы пойдём куда-нибудь погулять.

Леденёва сама всю жизнь была против не только вакцин, но даже и лекарств, уповая на собственный иммунитет и способность организма самостоятельно бороться с заболеваниями. У неё в квартире и таблетку аспирина найти было невозможно. И она вот не только привилась, да ещё и полный ящик препаратов завела. Вся в коробочках, пузырьках и тюбиках, как старенькая бабушка. Конечно, бабушка. Но ведь не старенькая…

Женская дружба и воровские методы

Дарья нажала кнопку отбоя на будильнике сотового телефона и решила ещё немного подремать. Ничего страшного, она не проспит, ведь через десять минут мобильник снова запоёт, она на всякий случай продублировала сигнал. В июньские дни, когда светало уже к пяти утра, она примерно в это же время и подскакивала, хотя вовсе незачем было вставать в такую рань. Но как только действительно нужно было проснуться, так сон упрямо не желал выпускать из своих цепких объятий. Как она ненавидела слово «надо», даже в тех случаях, когда это было не по обязанности, а для удовольствия! Сегодня подруга Люся должна заехать за ней и забрать на свою дачу, и они решили выскочить из города пораньше, чтобы избежать пробок.

По второму звонку будильника Леденёва нехотя поднялась и пошла в кухню с намерением сварить молотый кофе в турке, но заленилась и залила кипятком из электрочайника растворимый в чашке. Вечером она собрала пакет с вещами и выложила на отдельную полку в холодильнике продукты, которые собиралась взять с собой, так что много времени на сборы не требовалось. Главное, окончательно проснуться, обычно это удавалось не скоро.

Люся приехала, как и обещала, ровно в семь, Дарья уже ждала подругу у своего подъезда и, закинув в багажник пакеты, села на переднее сиденье вишнёвого джипа. По дороге они продолжили вчерашний телефонный спор о вакцинации. Накануне Люсьена уверяла, что российские сайты врут, и на самом деле в Европе нет таких процентов привитых граждан, как у нас сообщается. После чего Леденёва связалась по Ватсапу с друзьями из Англии и Израиля, которые подтвердили ей, что действительно более шестидесяти процентов жителей этих стран прививки сделали, в том числе и сами её респонденты.

И теперь Дарья убеждала подругу в том, что весь мир не сошёл с ума, и правительства не пытаются уничтожить всё своё взрослое трудоспособное население разом. Так